Время для жизни [СИ] - taramans

Потом и их позвали за стол.

Сейчас уже за столом толком и не ели, так — выпивали нечасто, да закусывали. Больше разговаривали. Сергей, к примеру, на вопрос опять же Каухера, стал разливаться соловьем по поводу полетов.

«Интересно получается… Папа Киры как бы ненавязчиво дает понять дочке… да и всем присутствующим, насколько Сергей более предпочтительней… ага — как зять!».

— Где начинается авиация, там заканчивается порядок! — ляпнул Иван.

Сергей запнулся на середине фразы, а остальные посмотрели на Косова — кто с улыбкой… вон — как Шедько, даже засмеялся! а кто и с недоумением.

— Есть такой анекдот: взлетает бомбардировщик. Командир спрашивает штурмана: Эй, штурман! Ты карты-то взял? Тот отвечает — а как же! Лететь-то долго — аж две колоды карт в карманах! Командир: я тебя про полетные карты спрашиваю! Тьфу ты, мля… опять по пачке «Беломора» лететь!»

Народ посмеялся. Сергей же насупился, как и недовольно взглянул на Ивана Каухер старший.

— Иван! Илья! Тут Зина рассказала, какие Вы отличные песни написали! Как люди на концерте их здорово принимали! Спойте нам! — это Тамара намеренно, или так… случайно выправляет ситуацию за столом.

«Ну что же… может это и к лучшему! А то вон — папы Киры уже посматривает… странно. Да и Сережа-викинг насупился!».

Последние их песни… всем понравились.

— А хорошие, да! Хорошие песни Вы написали, ребята! Правильные! — вот даже Зураб одобряет!

— Иван! А… что-нибудь… лирическое ты можешь спеть, — опять эта… Тамара.

«Вот лирику… не стоило бы. Что-то внимание этой дамы… меня, несколько настораживает! Особенно… в присутствие ее мужа!»

Но делать нечего…

Иван чуть перебором струн настроился, вспоминая, что можно еще спеть. Плотные занятия с гитарой последние полгода давали ему навык подбирать аккорды практически на ходу.

— Ну вот если это:

— Целую ночь соловей нам насвистывал,

Город молчал и молчали дома.

Белой акации гроздья душистые,

Ночь напролет нас сводили с ума!

Присутствующие за столом молчали, погрузившись кто в воспоминания, кто — в лирику песни.

— Ах как хорошо! Молодец, Ваня! — Тамара захлопала в ладоши.

Зураб же покачал головой:

— Белогвардейщина какая-то, честное слово!

Его жена завозмущалась:

— Ну что ты, Зураб?! Ну какая белогвардейщина? Красивая песня! Это твоя, Иван?

— Нет, что вы! Слышал где-то… просто понравилось.

Супруги Шедько тоже поддержали Тамару, отстаивая песню.

— Ну… если белогвардейщина… А вот про эту что вы скажете, Зураб Шалвович? — Ивана тоже чуть обидело такое отношение.

— Призрачно все в этом мире бушующим.

Есть только миг, за него и держись!

Есть только миг между прошлым и будущим,

Именно он называется жизнь!

Иван вспомнил, насколько ему казался непонятным разрыв между внешним видом Анофриева и его голосом. Простецкий же мужик, а голос…

И опять его слушали в полной тишине.

— И опять — белогвардейщина! — кивнул головой Зураб!

«Вот же… редиска «гэбэшная»! Все ему не так… Наверное, хватит уже провоцировать особиста? Веду себя как… полный придурок!».

— Ну, Зураб… Тут и я с тобой не соглашусь. Белогвардейщины здесь нет. А вот непонятный такой… идеалистический душок, что ли… да, слышится, — это уже Каухер старший.

«Как бы меня тут… после окончания вечера не «приняли»! Завязывать нужно с выступлениями!», раздумывал Иван, пока часть присутствующих вступила в спор по поводу идеализма и его содержания в этой песни.

Ситуацию спасла хохлушка Шедько:

— А давайте народные споем!

— А — давайте! — Иван решил… реабилитироваться.

— Нэсэ Халя воду — коромысло хнеться!

А за нэй Иванко, як барвинок вьется!

Песню подхватили супруги Шедько. Пели они здорово, голосисто, весело.

Потом Иван снова взял гитару:

— Ничь яка мисячна, зоряна, ясная,

Выдно хучь голки збырай!

Выйды коханая працею зморэна

Хучь на хвылыночку в гай!

Тут Анна Афанасьевна подпевала одна. Ее супруг с улыбкой смотрел на жену.

«Какая славная они пара, все-таки!».

— Так ты шо ж, Иван, из наших мабуть? Из малоросов? — по окончании песни спросил комполка у Косова, пока его жена вытирала слезы с лица платочком — расчувствовалась.

— Та ни, дядьку… С кацапив я. Або размовляю трошкы, — заулыбался Иван.

— Це дуже гарно, парубок! Це дуже цикаво!

— Могу и так, — Иван перевернул гитару и на манер бубна застучал, все громче напевая песню, которую помнил еще со школы, той еще — Елизарова.

— Жужуна цвима мовида,

Диди миндори данама.

Данама, данама, данама

Диди миндори данама.

Тамара, да и Зураб опешили, а потом женщина стала активно подпевать. Ее муж тоже, улыбаясь, чуть слышно пел.

Когда Иван закончил петь, Тамара вскочила со своего стула, обежала стол и расцеловала его в щеки.

— Иван! Еще раз! Зураб, ну что ты сидишь? Иди, станцуй с женой!

Иван снова пел, отстукивая себе и паре танцоров ритм. Чуть позже музыку подхватил на аккордеоне Илья. Остальные, смеясь и хлопая, смотрели как пара Кипанидзе здорово выплясывает посреди зала. Она ходила павой, а он, вокруг нее, выдавая коленца — крутился чертом!

— Ай, молодец! Ай, спасибо! Удружил, Ваня! — раскрасневшийся после танца особист хлопнул его по плечу и вполне благосклонно смотрел, как супруга снова расцеловала Косова в щеки.

Потом они снова пошли курить. Но атмосфера уже была куда как теплее, чем в первый раз. Даже Каухер… как-то по-другому смотрит.

— Слушай! А откуда ты знаешь и украинские, и грузинские песни? — спросил Каухер, и вроде бы даже — без неприязни.

— Ну как сказать… я два года на Севере отработал. Там же… люди разные есть. А вечерами, в бараке лесорубов или строителей — чем заняться? Вот… кто в карты играет, кто читает, а кто — песни поет. А память у меня всегда была неплохая!

Комполка Шедько, уже изрядно выпивший, гудел ему на ухо:

— Ты, Иван, этих не слушай! Летчики, танкисты, моряки еще! Без пехоты, Ваня, армии не бывает! И правильно решил, что в пехотное, правильно! Оно — привычнее, да и надежнее! Я тебе вот что скажу — тебе, Иван, к поступлению в училище, надо бы курсы стрелковые закончить. Чтобы значок, значит, был! Ворошиловский стрелок! И лучше — второй степени! Там, в Омске это оценят! Да и нормы ГТО сдать обязательно! И опять же — с отличием, вот! У меня знакомые в Доме Красной армии есть. Можно, конечно, в любой клуб записаться… Но у нас там… более ответственно подходят. Пусть и жестче спрос, зато и знаний — больше. Я договорюсь, чтобы тебя приняли. Но! Сдавать будешь сам, без поблажек! Ты меня не подведи. Понял, Иван?!

«Дело нужное! И стрелковая